"Жизнь - легенда" Сценарий урока мужества о Герое Советского Союза М.П. Девятаеве
08 Декабря 2012, 12:45
"Жизнь - легенда"
Сценарий урока мужества о Герое Советского Союза М.П. Девятаеве
для учащихся 7 -9 классов
Форма мероприятия: урок мужества. Тема: « Жизнь - легенда» (Образ героя в Великой Отечественной войне)
Читательская аудитория: учащиеся 7-9 классов
Цели и задачи проведения:
-Показать беззаветный героизм и мужество советских людей, ярко проявленные в годы Великой Отечественной войны. -Способствовать формированию патриотизма и таких нравственных качеств как достоинство, любовь к Родине, мужество. -Способствовать развитию интереса к книге, чтению. -Формирование уважительного отношения к истории нашей страны.
Мероприятие можно сопроводить презентацией.
Ведущий 1
Чем дальше уходит от нас День Победы в Великой Отечественной войне, тем ценнее становится каждая страница этой легендарной битвы. Потому что все меньше остается с нами тех, кто шел тогда в бой со святой верой в правое дело. Шел по приказу сердца -защитить родную землю и свой народ. Рассказы о судьбах и подвигах этих людей по-прежнему нас волнуют и вызывают восхищение.
Дорогие ребята! Сегодня мы проводим необычный урок - урок мужества и посвящаем его отважному, смелому человеку: Герою Советского Союза, старшему лейтенанту авиации Михаилу Петровичу Девятаеву. Человеку, которого называют легендой. Какой героический подвиг он совершил? Подвиг, который до сих пор поражает воображение и служит воплощением доблести, мужества и отваги защитников Отечества. Подвиг, слава о котором будет передаваться из поколения в поколение. А было это так...
Ведущий 2
В Балтийском море на линии к северу от Берлина есть островок Узедом. На западной его оконечности располагалась секретная немецкая база Пенемюнде. Ее называли "заповедником Геринга". Тут испытывались новейшие самолеты и находился ракетный центр. С десяти стартовых площадок, расположенных вдоль побережья, ночами, оставляя огненные языки, уходили в небо «Фау-1 и"Фау-2". Этим оружием фашисты надеялись дотянуться до Нью-Йорка и Лондона. Авиационное подразделение, осуществлявшее испытания новейшей техники, возглавлял тридцатитрехлетний ас Карл Хайнц Грауденц. За его плечами было много военных заслуг, отмеченных гитлеровскими наградами. Десятки "Хейнкелей", "Юнкерсов", "Мессершмиттов" сверхсекретного подразделения участвовали в лихорадочной работе на Пенемюнде. В испытаниях участвовал сам Грауденц. Он летал на "Хейнкеле-111", имевшем вензель "Г. А." — "Густав Антон". База тщательно охранялась истребителями и зенитками ПВО, а также службой СС.
Ведущий 1
8 февраля 1945 года был обычным, напряженным, с нервными перегрузками днем. Обер-лейтенант Грауденц, наскоро пообедав в столовой, приводил в порядок в своем кабинете полетные документы. Внезапно зазвонил телефон : — Кто это у тебя взлетел, как ворона ? — услышал Грауденц грубоватый голос начальника ПВО. — У меня никто не взлетал ... — Не взлетал... Я сам видел в бинокль — взлетел кое-как "Густав Антон". — Заведите себе другой бинокль, посильнее, — вспылил Грауденц. — Мой "Густав Антон" стоит с зачехленными моторами. Взлететь на нем могу только я. Может быть, самолеты у нас летают уже без пилотов ? — Вы поглядите-ка лучше, на месте ли "Густав Антон".... Обер-лейтенант Грауденц прыгнул в автомобиль и через две минуты был на стоянке своего самолета. Чехлы от моторов и тележка с аккумуляторами - это все, что увидел оцепеневший ас. "Поднять истребители ! Поднять все, что можно [Догнать и уничтожить» Через час самолеты вернулись ни с чем. С дрожью в желудке Грауденц пошел к телефону доложить в Берлин о случившемся. Геринг, узнав о ЧП на секретнейшей базе, топал ногами — "виновных повесить !". 13 февраля Геринг и Борман прилетели на Пенемюнде... Каким образом голова Карла Хайнца Грауденца уцелела - остается загадкой. Возможно, вспомнили о прежних заслугах аса, но, скорее всего, ярость Геринга была смягчена спасительной ложью : "Самолет догнали над морем и сбили". Кто угнал самолет ? Срочное построение в лагере сразу же показало: десяти узников не хватает. Все они были русскими. А через день служба СС доложила : один из бежавших вовсе не учитель Григорий Никитенко, за которого он себя выдавал, а летчик Михаил Девятаев.
Ведущий 2
Он мордвин. Был он у матери тринадцатым ребенком. Отец умер от тифа, когда мальчику было два года. Легко представить, как жилось в многодетной бедной деревенской семье. Однако все дети выжили. И по законам жизни выросли крепкими, смелыми, не боящимися невзгод. В 1934 году в мордовский поселок Торбеево прилетел самолет — забрать больного. Михаилу было шестнадцать лет. Вид самолета на поле, короткий разговор с летчиком поселили в юной душе мечту. Школа окончена. Матери он сказал : "Еду в Казань. Вернусь летчиком". В Казань он явился босым, в майке, сшитой из стираного кумача. Первые две ночи спал на вокзале. Путей в летчики сразу найти не мог, определился в речной техникум. И окончил его успешно. Одновременно учился в аэроклубе. Потом военное училище. В 1939 году он явился в родное Торбеево лейтенантом : "Мама, я — летчик !"
Ведущий 1
Война застала его под Минском. Уже 23 июня 1941 г .Михаил Девятаев участвовал в воздушном бою. 24 июня он сбил вражеский самолет. А еще через день сам попал под огонь "мессершмита" и выпрыгнул с парашютом из горящего "ишака" (истребителя И-16). Не прояви он находчивость, война и жизнь окончились бы для него в этом бою под Минском — "Мессершмит" развернулся расстрелять летчика. Михаил стянул стропы и быстро "колбасой" понесся к земле. В ста метрах он дал парашюту раскрыться и спасся. Потом он еще не один раз покидал горящие самолеты. К лету 44-го года он сбил девять вражеских самолетов. Пять раз сбивали его. У него были прострелены рука и нога. Лежал в госпитале. Снова вернулся на самолет. Полтора года из-за ранений летал на "кукурузнике", но потом добился возвращения в истребительный полк. К 1944 году Михаил Девятаев совершил 180 боевых вылетов. Особенно хочется рассказать об одном эпизоде из его военной судьбы. Он выявляет характер летчика Девятаева. Вы почувствуете : все, что случилось потом, в звездный час его жизни, было закономерным, было подготовлено всем течением его жизни.
Ведущий 2
Осенью 43-го года из-под Кривого Рога надо было вывезти тяжело раненного генерала — только в Москве могли сделать сложнейшую операцию. Три самолета У-2, вылетая, не достигали цели — в тумане не находили село или терпели аварию, пытаясь садиться на раскисшую землю. Девятаев, полетевший четвертым, нашел село, благополучно сел, отыскал нужный дом и узнал : генерала четыре часа назад отправили в Москву поездом ... Конечно, можно было бы вернуться и доложить все, как было. Девятаев поступает иначе. Прикинув время и путь следования нечастых в прифронтовом крае пассажирских вагонов, он полетел над железной дорогой и скоро увидел поезд. Как заставить остановиться ? "Я полетел низко, едва не касаясь колесами паровоза. Отворачивал в сторону, покачивал крыльями — нет, машинист не понимал, чего добивается "кукурузник". "Тогда, выбрав место, я посадил самолет и выбежал на полотно, отчаянно размахивая шлемом. Поезд промчался мимо. Я взлетел еще раз, обогнал состав, сел и выбежал снова на полотно". На этот раз поезд остановился. Посреди степи генерала перенесли в самолет. К вечеру он был уже в Москве. Он лежал на носилках белый, бескровный. Велел позвать летчика. Тот подошел, приложил ладонь к шлему. Генерал попросил достать из кобуры пистолет. "Лейтенант, возьмите на память. Сколько буду жить, столько буду вас помнить". Такой эпизод ... В нем - весь человек : чувство долга, находчивость, смелость, стремление достигнуть цели ... Летом 1944 года Михаил Девятаев снова на истребителе, воюет в дивизии Александра Покрышкина.
Ведущий 1
День 13 июля был переломным в его военной судьбе. Накануне наступления под Львовом он сопровождал бомбардировщики, сделал за день три боевых вылета. Уже на заходе солнца поднялся в четвертый раз навстречу летевшим "Юнкерсам". Он не заметил, как из-за облака вынырнул "Мессершмитт"... Машина словно споткнулась. В кабине - дым, перед глазами - языки пламени ... . "Мордвин, прыгай !" "Мордвин-позывной Девятаева. "Миша, приказываю !"— это был голос его командира ... Бой шел за линией фронта. Прыгая из самолета, который вот-вот взорвется, Михаил ударился о хвостовой стабилизатор и приземленья на парашюте уже не помнил. Очнулся в землянке среди летчиков. Но речь — чужая... Это был плен.
Сначала с ним обошлись почти по-рыцарски — перевязали рану, накормили, не тронули ордена. Даже как будто с уважением на них смотрели — такого, мол, ценим. Но, оказалось, все было психологической подготовкой склонить к измене. Когда Девятаев с возмущением и со свойственной ему прямотой сказал : "Среди летчиков предателей не найдёте", — отношение изменилось. Стучали кулаком по столу, топали ногами, подносили к лицу пистолет. Требовали не так уж много : название части, расположение, имена командиров ... Ничего не сказал ! Ведущий 2 В прифронтовом лагере военнопленных встретил таких же, как сам. Все в плену оказались после вынужденных посадок и прыжков из подбитых машин. Были раненые, с обожженными лицами и руками, в обгоревшей одежде. Но это были люди, уже видавшие Сталинград, Курскую дугу, освобождавшие Киев- это были летчики, знавшие вкус победы, вгонявшие в землю немецких асов. Сломить их было нельзя.Их держали от остальных пленных отдельно Их держали от остальных пленных отдельно. И на запад повезли не в поезде, а в транспортных самолетах. Начался для летчиков лагерный плен. Их поместили в отдельный барак. Рядом валялась чья-то одежда, обувь, детские рубашонки,... Решились спросить у охранника : что это значит ? Эсэсовец, ухмыляясь, с видимым удовольствием объяснил : "В бараке жили еврейские семьи, вчера всех ... туда, — он показал на трубу крематория, — освободили место для вас". Бежать ! Бежать во что бы то ни стало ...
Ведущий 1
Побывал Девятаев не в одном концлагере: сначала был Абвер. С первого дня ему и прибывшим военнопленным открылась вся страшная картина лагерной жизни. « Мы с ужасом смотрели на эту очередь скелетов, закутанных в лохмотья. Они стояли с алюминиевыми мисками и один за другим подходили к бочке посреди двора, из которой наливали в миску «суп»... Его не стали бы есть даже свиньи» После Абвера был Лодзинский лагерь, затем Клейкёнигсбергский. Но никогда Девятаева не покидала мысль о побеге из плена, все дни он мечтал об одном - вернуться в своё Отечество и воевать против врага, захватившего родную землю. В Клейкёнигсбергском лагере Девятаев и его товарищи вырыли подкоп, но их планы раскрыли. Перевели в лагерь смерти Заксенхаузен - центральный концетрационный лагерь фашистов. Здесь изобретались и испытывались на заключенных самые дьявольские способы умерщвления людей и затем распространялись в другие лагеря. Но он выжил и здесь, стойко и мужественно перенося пытки, голод и издевательства фашистов. Здесь счастливый случай свел его с человеком, вручившим ему жетон уже умершего пленного учителя, Так военный летчик стал украинцем Никитенко, учителем из Дарницы.
Ведущий 2
К концу 44-го года фашисты стали испытывать острую нужду в рабочей силе. Узников Заксенхаузена осмотрели врачи и, как видно, нашли, что часть до предела истощенных людей пригодна к работе в каких-то иных местах. 15 ноября полтысячи пленных загнали в вагоны. Везли куда-то три дня. Когда вагоны открыли, более половины людей были мертвыми. "Учитель Никитенко Григорий" ,оказался среди тех, кого построили перед комендантом нового лагеря. Тот сказал : "О побеге не помышляйте. Отсюда никто не убегал и не убежит". Узники сразу поняли, что находятся близко от моря — летали чайки, сырой ветер пронизывал до костей, заставлял сбиваться в тесные кучи. С умерших снимали робы — подшивали к своей одежде подкладку. И было ясно : лагерь находится около важной военной базы. В неделю раз, вечерами, в небо с ревом, оставляя полосы света, улетали ракеты. Где-то вблизи располагался аэродром. Три с половиной тысячи пленных каждое утро на плацу, ежась от ветра, получали наряд на работу. Самой тяжкой была работа аэродромной команды : засыпали воронки, носили замес из цемента. Но именно в эту команду стремился все время попасть "учитель из Дарницы". "Рев самолетов, их вид, их близость с громадной силой всколыхнули мысль о побеге". Все, кто работал тут, понимали : пленным пути с этой базы не будет, всех уничтожат. И потому пытались бежать. Один отчаянный югослав затаился на островном озере. "Поймали. В назидание всем поставили перед строем и спустили овчарок. Я видел много всего, но более страшной картины не помню. И все-таки засыпал и просыпался с мыслью -бежать !" Ведущий 1
Постепенно Девятаев нащупал единомышленников. В мимолетных разговорах обронил осторожно мысль о побеге, сказав, что есть среди пленных опытный летчик. Работая на аэродроме, теперь примечали все подробности его жизни : когда заправляются самолеты, когда команды уходят обедать, какая машина удобней стоит для захвата. Остановили внимание на двухмоторном "Хейнкеле-111". Он чаще других летал. После приземления его тотчас же заправляли снова. Возле него не однажды чисто одетые люди в штатском поздравляли пилота — удавались, как видно, какие-то важные испытания. "Я прикидывал план захвата машины, рулежки, взлета под горку в сторону моря. Но сумею ли запустить, сумею ли справиться с двухмоторной машиной ? Во что бы то ни стало надо было увидеть приборы в кабине, понять, как, что, в какой последовательности надо включать- в решительный момент счет времени будет идти на секунды»
Ведущий 2
Во время аэродромных работ Девятаев не упускал случая заглянуть на самолетную свалку и там впивался глазами в приборные доски "Хейнкеля-111". Экипаж тяжелого двухмоторного бомбардировщика, с которым до этого Михаил Девятаев встречался лишь в воздухе, состоял из шести человек. Беглецам предстояло поднять его силами одного изможденного узника. "Главное - запустить, вырулить и взлететь ... Случай помог проследить операции запуска. Однажды мы расчищали снег у капонира(укрытие для самолета), где стоял такой же, как "наш", "Хейнкель". С вала я видел в кабине пилота. И он заметил мое любопытство. С усмешкою на лице — смотри, мол, русский зевака, как легко настоящие люди справляются с этой машиной, — пилот демонстративно стал показывать запуск : подвезли, подключили тележку с аккумуляторами, пилот показал палец и отпустил его прямо перед собой, потом пилот для меня специально поднял ногу на уровень плеч и опустил — заработал один мотор. Следом — второй. Пилот в кабине захохотал. Я тоже еле сдерживал ликование — все фазы запуска "Хейнкеля" были ясны". Заговорщики стали теперь обсуждать детальный план захвата машины. Заучено было всё : кто ликвидирует охранника, кто расчехляет моторы, кто снимет струбцинки с закрылков ... «Степень риска все понимали : может поднять тревогу охрана; может неожиданно кто-нибудь появиться у самолета; машина окажется без горючего; не запустим моторы; могут, быстро хватившись, загородить полосу взлета; могут вслед послать истребители; могут возникнуть и непредвиденные осложнения. Сам я мысленно думал : шансы — один из ста. Но отступать мы уже не могли. Мы уже сжились с мыслью : "В обед хлебаем баланду, а ужинаем дома, среди своих," — и самолет уже называли не иначе как "наш "Хейнкель". 7 февраля решили: побег завтра или никогда».
Ведущий 1
День 8 февраля 1945 года начался на острове как обычно. «Ночью взлетали ракеты. Я не мог заснуть от рева и от крайнего возбуждения. Рано утром до построения я сказал Соколову Володе, возглавлявшему аэродромную команду : "Сегодня ! И где хочешь достань сигареты. Смертельно хочу курить". Володя снял с себя свитер и выменял на него у француза пять сигарет". Построение ... Отбор команд. Задача Соколова : сделать так, чтобы в аэродромную группу попало сегодня не более десяти человек, чтобы все были советскими и обязательно все посвященные в планы побега. Засыпали воронки от бомб. Охранником был эсэсовец. Обычно он требовал, чтобы в обед в капонире, где было затишье, для него разводили костер. Работу повели так, чтобы к 12 часам оказаться у нужного капонира. «В 12 ноль-ноль техники от самолетов потянулись в столовую. Вот горит уже костер в капонире, и рыжий охранник, поставив винтовку между колен, греет над огнем руки. До "нашего "Хейнкеля" двести шагов. Толкаю Володю : "Медлить нельзя !" А он вдруг заколебался : "Может, завтра ?" Я показал кулак и крепко сжатые зубы. Решительным оказался Иван Кривоногов. Удар железякою сзади — и охранник валится прямо в костер. Смотрю на ребят. Из нас только четверо знают, в чем дело. У шести остальных на лицах неописуемый ужас : убийство охранника— это виселица. В двух словах объясняю, в чем дело, и вижу : смертельный испуг сменяет решимость действовать».
Ведущий 1
С этой минуты пути к прежнему у десяти человек уже не было — гибель или свобода. Стрелки на часах, взятых у охранника из кармана, показывали 12 часов 15 минут. Действовать ! Дорога каждая секунда. Самый высокий Петр Кутергин надевает шинель охранника, шапочку с козырьком. С винтовкой он поведет "пленных" в направлении самолета. "Но, не теряя времени, я и Володя Соколов были уже у "Хейнкеля". У хвостовой двери ударом заранее припасенного стержня пробиваю дыру. Просовываю руку, изнутри открываю запор. Внутренность "Хейнкеля" мне, привыкшему к тесной кабине истребителя, показалась ангаром. Сделав ребятам знак : "В самолёт !", спешу забраться в кресло пилота. На лицах расположившихся сзади — лихорадочное напряжение : скорее ! Владимир Соколов и Иван Кривоногов расчехляют моторы, снимают с закрылков струбцинки ... Ключ зажиганья на месте. Теперь скорее тележку с аккумуляторами. Подключается кабель. Стрелки сразу качнулись. Поворот ключа, движение ноги — и один мотор оживает. Еще минута — закрутились винты другого мотора. Прибавляется газ. Оба мотора ревут. С боковой стоянки "Хейнкель" рулит на взлетную полосу. Никакой заметной тревоги на летном поле не видно — все привыкли : "Густав Антон" летает много и часто. Пожалуй, только дежурный с флажками на старте в некотором замешательстве — о взлете ему не сообщали.
Ведущий 2
«Точка старта. Достиг её с громадным напряжением сил — самолетом с двумя винтами управлять с непривычки сложнее, чем истребителем. Но всё в порядке. Показания главных приборов, кажется, понимаю. Газ ... Самолет понесся по наклонной линии к морю. Полный газ ... Должен быть взлет, но "Хейнкель" почему-то бежит, не взлетая, хвост от бетона не отрывается ... В последний момент почти у моря резко торможу и делаю разворот без надежды, что самолет уцелеет. Мрак ... Подумал, что загорелись. Но это была только пыль. Когда она чуть улеглась, увидел круги от винтов. Целы ! Но за спиной паника — крики, удары прикладом в спину : "Мишка, почему не взлетаем ?!!» И оживает аэродром - фашисты , кто был на поле, бегут к самолету. Выбегают летчики и механики из столовой. Даю газ. Разметаю всех, кто приблизился к полосе. Разворот у линии старта. Толпа гитлеровцев всё ближе и ближе. - Михаил, взлетай, а то погибнем!-волновались товарищи. И снова газ ... В воспаленном мозгу искрой вспыхнуло слово "триммер". Триммер — подвижная, с ладонь шириною плоскость на рулях высоты. Наверное, летчик оставил ее в положении "посадка". Но как в три-четыре секунды найти механизм управления триммером ? Изо всех сил жму от себя ручку — оторвать хвост от земли. Кричу что есть силы ребятам : "Помогайте !" Втроем наваливаемся на рычаг, и "Хейнкель" почти у самой воды отрывается от бетона ... Летим !!!"
Ведущий 2
И сразу машина стала послушной и легкой. «В этот момент я почувствовал : спасены ! И подумал: что там творится сейчас на базе ! Посмотрел на часы. Было 12 часов 36 минут — все уместилось в двадцать одну минуту». Летели на север над морем, понимали : над сушей будут перехвачены истребителями. Потом летели над морем на юго-восток. Внизу увидели караван кораблей. И увидели самолеты, его охранявшие. Один "Мессершмит" отвернул и рядом с "Хейнкелем" сделал петлю. "Я видел недоуменный взгляд летчика : мы летели с выпущенными шасси» Высота была около двух тысяч метров. От холода и громадного пережитого возбуждения у пилотов и его пассажиров в полосатой одежде не попадали зуб на зуб. Но радость переполняла сердце. Я крикнул : "Ребята, горючего в баках — хоть до Москвы !" Всем захотелось прямо до Москвы и лететь. Но я понимал : такой полет невозможен — станем добычей своих истребителей и зениток". О приближении фронта догадались по бесконечным обозам, по колоннам машин и танков. И вот показались дымы, вспышки разрывов ... Опять колонны людей и машин. Но теперь при виде летящего "Хейнкеля" люди с дороги бегут и ложатся. "Наши !" Эту радость неожиданно подкрепил плотный зенитный огонь. Два снаряда "Хейнкель" настигли. Слышу крик : "Ранены !" И вижу, дымится правый мотор. Резко бросаю самолет в бо¬ковое скольжение. Дым исчезает. Но надо садиться. Садиться немедленно. Внизу раскисшая, в пятнах снега земля: дорога, опушка леса и за ней ровное поле. Резко снижаюсь. Неубранные шасси в земле увязнут. Надо их срезать в момент посадки скольжением в сторону».
Ведущий 1
Артиллеристы 61-й армии с дороги, ведущей к линии фронта, видели, как на поле, подломив колеса, юзом сел "немец". Опушкой, опасаясь стрельбы, солдаты бросились к самолету. А мы в "Хейнкеле" не вполне уверены были, что сели среди своих. Плексигласовый нос самолета был поврежден. В кабину набился снег с грязью. Я выбрался кое-как ... "Хейнкель", пропахавший по полю глубокую борозду, казался сейчас неуклюжим толстым китом, лежащим на животе. Первое, что предприняли прилетевшие, попытались скрыться в лесу. Захватив винтовку убитого охранника и пулемет с "Хейнкеля", поддерживая раненых, они пробежали сотню шагов по полю, но повернули назад — сил не было. Приготовив оружие в самолете, решили выждать, что будет. — Фрицы ! Хенде хох ! Сдавайтесь, иначе пальнем из пушки ! — послышались крики с опушки леса. Для сидевших в самолете это были очень дорогие слова. — Мы не фрицы ! Мы свои, братцы ! Люди с автоматами, в полушубках, подбежав к самолету, были ошеломлены. Десять скелетов в полосатой одежде, обутые в деревянные башмаки, забрызганные кровью и грязью, плакали, повторяя только одно слово : "Братцы, братцы ..." В расположение артиллерийского дивизиона их понесли на руках, как детей, — каждый весил менее сорока килограммов. Было это 8 февраля 1945 года. « И вот уже не верится, что два часа назад, мы были во вражеском плену, будто все пережитое нами - кошмарный сон. Конечно , в сердцах остался кровавый след каторги. Но неволя не сломила нас. Мы перенесли неимоверные лишения и издевательства врага, но самоё дорогое - честь и верность Родине сохранили» Размышляя о судьбе Девятаева, вы задатитесь вопросом:» А что же помогло ему всё это вынести?» Ответ на него найдете в книге « Побег из ада»: «Родина! Что может быть дороже для советского человека! Все дни и месяцы в фашистских застенках мы только и жили мыслями о ней. Ради нее боролись со смертью и победили её.»
Ведущий 2
Война... Сколько горя принесла она людям! Фашисты еще надеялись ввести в действие страшное оружие, которое создавалось на таинственном острове Узедом. Только уже тот остров не был таким таинственным. О его тайнах знали бывшие узники, совершившие побег на новейшем фашистском самолете. Бывшие узники передали советскому командованию стратегически важные сведения о засекреченной немецкой базе. Особенно ценными оказались сведения Михаила Девятаева, который как летчик, откорректировал налеты наших бомбардировщиков на полигон. По наводке Михаила Петровича остров Узедом бомбили пять дней - и наши и союзники.
Ведущий 1
Как же далее сложилась судьба Михаила Девятаева. « Мы подверглись проверке, -написал позже летчик. Длительной и унизительной.» До 2 ноября 1945 года он находился в фильтрационном лагере. Военное время не щадило никого, и даже отважного летчика, спасшего еще девять жизней. Михаил Петрович вплоть до 1957 года работал на речном вокзале в Казане, где и нашел его известный авиаконструктор Сергей Королёв. Девятаев охотно согласился на предложение Королева показать места сборки и испытания немецкой ФАУ-2. 15 августа 1957 года Указом Президиума Верховного Совета СССР М.П.Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза.
Ведущий 2
Только после этого жизнь его изменилась. Ему были возвращены все его прежние боевые награды и признаны заслуги. Он награждён высшей наградой советского времени — орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1 и 2 степеней, медалями. Стал почётным гражданином города Казани. На родине в Мордовии открыт Дом-музей Героя. Он написал биографические книги « Полет к солнцу», « Побег из ада». О подвиге М. Девятаева написаны книги, снят фильм «Догнатьи уничтожить», где он стал прообразом главного героя. В 1957 году М. П. Девятаев стал одним из первых капитанов пассажирских судов на подводных крыльях "Ракета". Позже водил по Волге "Метеоры", -
Ведущий 1
Михаил Петрович с любимой супругой Фаиной Хайрулловной вырастили и воспитали троих детей. Оба их сына — Алексей и Александр — стали врачами-учёными, а дочь Нелли — преподавателем музыки.
Много лет спустя после войны лётчик посетил Пенемюнде. И увидел, что в этом курортном месте, откуда когда-то стартовали несшие смерть ракеты и откуда он взлетел на захваченном "Хейнкеле", установлен гранитный обелиск с именами всех десяти участников побега. Вот их имена: М. Девятаев, Иван Кривоногов, Владимир Соколов, Владимир Немченко, Федор Адамов, Иван Олейник, Михаил Немец, Петр Кутергин, Николай Урбанович, Дмитрий Сердюков. 24 ноября 2002 года, на 85-году жизни.Михаила Девятаева, человека- легенды не стало. Похоронен он на аллее Героев в г. Казани.
Ведущий 2
Жизнь М. Девятаева является ярким примером служения Отечеству и мы всегда будем помнить о людях, для которых родина стала путеводной звездой, во имя неё они, не щадя себя, совершали великие подвиги.
Мужество - это не мода, скорая, быстротечная. Мужество - суть мужчины, прочная, долгая, вечная. Если зёрнышко смелости с почвой подружится Вызреет в пору спелости зернышко колосом мужества.
М. Девятаев прошел большую и суровую школу жизни. Об этом расскажет его книга. В фонде Центральной городской библиотеки находится книга М. П. Девятаева «Побег из ада» и ждет встречи с вами, дорогие читатели!
Список использованной литературы:
1.Девятаев, М.П. Побег из ада: Худож.-докум. Повесть /М.П.Девятаев - Казань: Татарское кн. изд.-во, 1988.-240 с. 2.Песков, В.М. Побег Михаила Девятаева . /В. Песков //Российская газета. - 2007. - 4 мая. -С. 4.